А.В. Ковалевский

Генерал-губернатор Платон Рокасовский В Финляндии

Деятельность П.И. Рокасовского в Финляндии еще пока не приковывала большого внимания современных отечественных историков, тогда как, в конце XIX- начале XX вв. она уже получила определенную оценку как среди российских, таки финляндских исследователей и публицистов. И это не случайно. Объективно, работа Рокасовского была весьма своеобразна и сыграла не последнюю роль в дальнейшем сближении Финляндии и России в условиях непростой политической ситуации и периода Крымской войны и буржуазных реформ, которые осуществлял Александр II и которые непосредственно коснулись и Финляндии.
Но, прежде всего, кто был такой П.И. Рокасовский?
Чтобы ответить на этот вопрос нужно вспомнить, что его род происходил от Врангелей ведущий свое начало с 1219 г. от Тука Вранге, начальника Ревельского гарнизона. В XVI в. род распался на 20 самостоятельных ветвей. Шведскими грамотами 1653 г. и 1680 г. три представителя рода Врангелей были возведены в баронское достоинство. В 1764 г. род баронов Врангелей был записан в Эстляндский матрикул и пятую часть дворянских родословных книг Витебской и Санкт-Петербургской губерний. В 1865 г. за Врангелями признан баронский титул в России.
Платон Иванович Рокасовский принадлежал к Витебской ветви Врангелей. Родился он в Городецком уезде Витебской губернии в 1800 г.
В 1810 г. Платон был определен в число сверхштатных воспитанников Петербургского института корпуса инженеров путей сообщения. Отлично выдержав 16 июля 1812 г. выпускной экзамен, произведенный в прапорщики, он был оставлен при институте для дальнейшего обучения в офицерских классах. Окончив полный курс наук института, получив чин поручика, Платон остается репетитором в институте. Но уже в 1816 г. молоденького поручика переводят в свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, а 30 августа того же года, уже в чине штабс-капитана, он приступает к производству географической съемки в Петербургской губернии. В 1823 г. капитан Платон Рокасовский получает свою первую награду: орден Св. Владимира 4 ст. В 1827 г. уже полковник Рокасовский становится начальником топографической съемки Гродненской губернии и причисляется к Генеральному штабу. Вся его дальнейшая судьба была связана с военной и политической деятельностью.
14 апреля 1829 г. командированный во Вторую турецкую армию, он принял участие в осаде Силистрии, а 30 мая 1829 г. в сражении при Кулевче, участвовал в переходе армии через Балканы, в делах при Ямболи и Сливне и в занятии Андрианополя. За участие в боевых действиях в сентябре 1829 г. ему был вручен орден Св. Анны 2 ст., а в декабре того же года Корону на этот же орден.
24 мая 1830 г. полковник Платон Рокасовский переводится в отдельный Кавказский корпус и продолжает участвовать в различных боевых действиях на Кавказе. Причем за храбрость проявленную в момент сражения 13 октября при Асекупсе получает орден Св. Владимира 3 ст.
В 1831 г. последовало новое назначение - комиссар по проведению в Азиатской Турции новой границы с Оттоманской империей, а затем с 1832 г. он уже командующий отрядом войск, собранных для охраны русской границы от набегов лезгин. За действия на Кавказе Рокасовский удостаивается еще одного высочайшего благоволения. Он награждается золотой шпагой с надписью «За храбрость» и орденом Станислава 2 ст со звездой за храбрость.
Однако в сентябре 1833 г. его переводят исправляющим обязанностями начальника штаба отдельного корпуса с юга на восток, в Оренбург. Здесь он встретил свою будущую жену, Александру Кузьминскую. Она была дочерью полковника Василия Кузьминского, выходца из мелкопоместного дворянства, служившего в Оренбурге. Её мать Елизавета Камаева происходила из татарской семьи и родилась в Сибири. Многочисленные картины и портреты, выполненные маслом, изображали госпожу Александру Кузьминскую, как очень красивую девушку.
Они поженились в 1835 г., и на следующий год у них родился первый сын. Платон Рокасовский немедленно нанял английскую и французскую гувернанток для сына. Молодая мама, которая была на четырнадцать лет моложе своего мужа, стала изучать французский под присмотром гувернантки-француженки. В то время в России считалось неприличным неумение бегло говорить по-французски.
Однако губернатор Финляндии князь А.С. Меньшиков, являвшийся тогда весьма влиятельной фигурой при царском дворе, решил начать реформирование верховного управления Финляндией. У него возникла мысль об отделении гражданского управления этой окраиной от военного. В 1848 г. военное управление было поручено графу Муравьеву, а генерал Рокасовский 18 января 1848 г. становится его помощником и вместе с семьей переезжает в Гельсингфорс. В Финляндии он покупает два поместья – Дегерё около Гельсингфорса и Кирьёла около Выборга.
Платон Рокасовский являлся весьма образованным человеком. Хотя он и был солдатом, но знал чувство меры, обладал великодушием и за короткое время он стал очень популярным в Финляндии.
Тем временем в 1854 г. началась т.н. Крымская война. В этих условиях, 22 февраля военный министр сообщил, что руководство всеми войсками и крепостями Великого Княжества Финляндского возложено императором на генерал-лейтенанта Рокасовского. В начале марта Николай I сам посетил Финляндию, чтобы ознакомиться с настроением ее населения накануне предстоящих боевых действий. Он не был здесь с 1833 г. В высочайшем рескрипте от 12-24 марта на имя Рокасовского отмечалось: «Посетив Финляндию в начале сего месяца, Я был глубоко тронут радушною встречей всех сословий любезно-верного мне Великого Княжества. В общей их преданности нашел Я самый утешительный отголосок Моему искреннему к ним расположению». По просьбе Рокасовкого рескрипт был напечатан в газете «Северная пчела».
11 марта 1854 г. из Портсмута в море вышел английский флот. Вскоре к англичанам присоединились французы. Войдя в Финский залив в начале мая, объединенные союзные корабли лишь 2 июня двинулись дальше на восток. Мешали туманы, отсутствие лоцманов и, в основном, разноречивость распоряжений поступающая им из Лондона и Парижа.
24 мая Рокасовский представил императору свои соображения: «Общее опасение жителей Финляндии при виде, что обширные пространства не будут заняты войсками, открыты нападению неприятеля, внушают мне мысль составить и повергнуть на высочайшее Вашего Императорского Величества благосоизволение, предложение о сформировании для защиты сих земель военной силы из среды обитателей страны. Нет сомнения, что неприятель употребит все меры обольщения к поколебанию чувства долга и верности в прибрежных жителях Финляндии, но в народном войске он встретит преграду сильную, не столько может быть физическую, сколько моральную. Отразить врага естественное желание. Население, имея в этом войске своих сыновей и братьев, будет искренне сочувствовать его успехам». Рокасовский просил о сформировании первоначально двух батальонов из жителей Улеаборгской, Вазаской и Абоской губерний. Император «с истинным удовольствием прочитал рапорт и совершенно одобрил предложение и.д. генерал-губернатора». Результатом рапорта стало начало созыва так называемых поселенных войск Финляндии.
26 июня объединенный союзный флот встал на якорь у Кронштадта.
Успехи союзников в течение лета были весьма незначительны и ограничились разрушением двух небольших островных крепостей: Рогенсальмес (Котка) и Бомарзунда. В сентябре, предчувствуя зиму, французский флот покинул Балтику. Последние корабли союзников оставили Балтийское море 22 декабря.
Барон Рокасовский добросовестно исполнял временно возложенные на него обязанности генерал-губернатора и командующего войсками. В возникшей тогда тревожной военной обстановки он относился с большой озабоченностью и старался как-то предусмотреть все нужды края связанные с необходимостью его обороны. Однако, как он сам лично считал, качеств выдающегося государственного мужа, необходимых в условиях продолжающейся войны, у него было не достаточно. Поэтому Рокасовский в декабре 1854 г. поставил перед своим руководством вопрос о своем желании «отчислится с должности».
В результате 6 декабря 1854 г. на пост генерал-губернатора Финляндии был назначен граф Фредерик фон Берг, который, собственно, и заменил князя Меньшикова. Рокасовский же получил новое назначение в качестве члена Государственного Совета и поэтому подкинул Финляндию, переехав в Санкт-Петербург. Его отъезд, по всей видимости, проходил у нег «с тяжёлым сердцем». Рокасовский полюбил эту маленькую страну и ее людей, таких искренних и весьма работоспособных, а само население Великого Княжества, как считалось, глубоко сожалело об его отбытии. Дело в том, что в период кратковременного руководства Финляндией П. И. Рокасовский успел приобрести расположение финнов, особенно дворян, своим прямым и честным характером, добротой и необыкновенным спокойствием. При прощании ему был поднесен благодарственный адрес, и, кроме того, Финляндский сенат просил оставить его в числе финских граждан, возведя в звание барона. 14 января 1855 г. он с детьми и потомством был «высочайше пожалован» званием Финляндского барона и внесен в списки Финляндского рыцарского дома.
Финский поэт посвятил барону стихи, в которых, в частности, говорилось:
Благодарим за все, что сделал
Ты нам в опасности войны!
Кто с благодарностью не вспомнит
Твоих забот для всей страны?
Тебе отрадна будет память
О днях когда ты правил здесь
И в сердце каждого финляндца
Ты памятник себе воздвиг….
***
…Ты драгоценнейшее сердце
В земле финляндской схоронил –
И стала новою отчизной
Для вас финляндская земля.

Деятельность Рокасовского в Государственном Совете оказалась непродолжительной. 23 марта 1857 г. он назначается членом особого комитета по делам Финляндии. Там тогда был поставлен вопрос о созыве заседаний нового сейма. Но сделать этого не удалось. Неудача приписывалась влиянию графа Берга. Тогда финляндские деятели более чем когда-либо, стали критиковать его, считаю Берга «совершенно чуждым сеймовым настроениям». В то время как Рокасовского - наоборот всячески почетали, надеясь, что именно он и сможет стать преемником Берга.
Действительно, для усмирения вспыхнувшего в Царстве Польском мятежа Берг в конце 1861 г. был назначен наместником в Варшаву. В результате 8 ноября 1861 г. генерал-губернатором Финляндии становится генерал от инфантерии кавалер ордена Св.Александра Невского Платон Рокасовский.
11 декабря 1861 г. вечером Гельсингфорс с большим восторгом встречал нового генерал-губернатора. Финны торжествовали. Все улицы города были заполнены ликующими толпами людей, население также организовало в его честь факельное шествие.
Когда императору Александру II доложили о впечатлении, произведенном новым генерал-губернатором, он сказал: «Дай бог, чтобы такое настроение оказалось прочным!» Видимо, в это время царь особенно интересовался ходом дел в Великом Княжестве.
Назначение барона Рокасовского всех удовлетворило. Истинный джентльмен с весьма основательным военным образованием, он соединял в себе большую начитанность с осведомленностью в различных областях знаний. Он свободно говорил на немецком, французском, английском языках, хорошо владел польским. К тому же обладал еще качествами любезного хозяина и его дом был очень гостеприимен. Здесь, фактически, группировалась вся «аристократия ума» Финляндии.
Хотя образование и воспитание баронессы Александры Рокасовской, дочери неизвестного полковника из Оренбурга на границе с Азией, совершенно отличалось от образования и воспитания её мужа, они оказались счастливой семейной парой. Баронесса Рокасовская следовала инструкциям своего мужа и вскоре хорошо овладела премудростями придворного этикета и успешно справлялась с обязанностями жены русского аристократа и важного должностного лица, каким был ее муж. Спустя тридцать лет с начала семейной жизни она хорошо говорила по-французски и стала одной из известных хозяек салона Петербурга и Гельсингфорса.
Как жена генерал-губернатора Финляндии она отказывалась принимать участие или давать разрешение на использование своего имени любому благотворительному обществу, в которых женщины высшего света принимали самое живое участие. С незапамятных времён весьма часто случалось, что эти общества управлялись бесконтрольно, и средства, собранные на благотворительные цели, пропадали. Гордясь своими именем и репутацией, барон Рокасовский не хотел, чтобы имя его жены оказалось связанным с разными слухами о нелицеприятном использовании общественных средств. Баронесса никогда не подвергала сомнению властное желание мужа. По его настоянию она полностью доверила образование детей французской и английской гувернанткам и учителям.
Более того на одном из приёмов в Зимнем дворце барону Рокасовскому было позволено представить свою супругу императору Николаю I. Тогда же баронесса была представлена и наследнику - будущему царю Александру II, и его жене Великой Княгине Марии Александровне. Цесаревне понравилась баронесса и они начали переписку. Их обмен письмами продолжался почти тридцать лет. Саму же Александру Рокасовскую считали в обществе умной, осведомленной и внимательно следившей за политикой.
11 июля 1862 г. «всемилостивейшим рескриптом» и алмазным знаком к ордену Св. Александра Невского было отмечено 50-летие службы барона в офицерских чинах. Финляндцы же почтили его обедом, не имевшим характера обыкновенных официальных приемов.
Все это происходило в условиях уже подготовки к открытию сейма. Рокасовский вел это дело весьма умело, учитывая настроений общества, и опасался возможных последствий разгорающейся политической борьбы, которая тогда начала активно развиваться. Одновременно, как губернатор, он предпринимал все необходимые меры к ослаблению последствий постигшего край в 1862-1863 гг. страшного голода, но также он организовал и сбор средств в помощь пострадавшим от пожаров в 1862 г. в Петербурге.
Тем временем 17 июля 1863 г. для участия в открытии финляндского сейма в Гельсингфорс со всей семьей и царским двором прибыл император Александр II. На церемонии открытия царь выступил с речью на французском языке, который активно использовавшимся в международной политике. Но этот жест либерального российского монарха, как это можно было почувствовать, дал каждому жителю Княжества понять, что Финляндия действительно стала автономной частью Российской империи, которая на практике обладает собственной конституцией, управлением, а также сводом законов, денежной единицей (финской маркой), почтой, телеграфом и наконец таможней, которая проходила вдоль всей финской границы, отделяя Княжество в том числе и от России.
Население Финляндии торжествовало. Улицы Гельсингфрса были украшены флагами и вензелями российского царя. Вечером был произведён грандиозный салют, а во дворце генерал-губернатора барон Рокасовский дал бал в честь Александра II. Согласно придворному этикету он был открыт полонезом, и ведущей парой были царь и баронесса Рокасовская. За ними следовали барон Рокасовский с императрицей, великие князья и княгини и члены императорского двора.
Среди других вопросов, которые решались в условиях пребывания Александра II в Гельсингфрсе, было прошение подано ему в отношении к финскому языку. Положение говорящих по-фински в действительности в Великом Княжестве являлось весьма необычным. Официальным языком в крае традиционно считался - шведский. Финны объективно походили на иностранцев на собственной родине. Рокасовский очень хорошо понимал эту проблему и поддержал прошение членов т.н. выборной комиссии о рассмотрении вопроса о финском языке. Была образована специальная комиссия с целью определить, какими образом можно вести использование финского языка в низших органах суда, а также в т.н. присутственных местах, где население говорит исключительно по-фински. В состав комиссии вошел известный филолог, собиратель рун «Калевалы» профессор Эльяс Ленрот.
Высочайшим постановлением 1 августа 1863 г. шведский язык был оставлен по-прежнему официальным языком княжества, но финский язык также получал равные с ним права. Финское население приняло новый закон с ликованием «как весть об освобождении от векового ига».
Сочувствуя созыву сейма, Ракасовский зорко следил за тем, чтобы печать не искажала объективную картину хода работы сейма. Являясь сторонником сейма, он заботился об общей организации публикаций, касающихся этого дела. Ракасовский даже поставил вопрос о возможности выделения 4000 руб. на содержание официального «публициста», который бы опровергал неверные по мнению губернатора сообщения, содержащиеся в определенных статьях финляндской прессы.
Но наряду с вопросами, касающимися «сеймовых дел» Ракасовский не забывал и о русском населении, проживающем в Княжестве. Так, когда в 1864 г. купец Н.И. Табунов на принадлежавшем ему в городе месте построил дом для первой русской школы в Финляндии, с двумя отделениями для девочек и для мальчиков, Рокасовский добился от казны получение купцом специального пособия на начатую постройку. Содействовал он также сооружению в Гельсингфорсе Русского камерного театра и отпускал для этого ежегодные деньги.
Одновременно генерал-губернатор, конечно, был стойким противником всех проявлений финляндского сепаратизма в отношении России. И это даже проявлялась в резко отрицательном отношении Ракасовского к возможно достаточно символическим действиям «сепаратистов». Так, в частности, он просил барона Армсфельда оставить без доклада ходатайство в 1863 г. жителей города Николаевштдта, которые просили вернуть прежнее шведское название своему городу (Вааса), поскольку видел в этом неуважительное отношении к России. Он считал справедливым новое именование города, получившее свое название в 1855 г. в честь русского императора Николая I, пожертвовавшего после произошедшего там разрушительного пожара на его восстановление немалую сумму денег.
Был он также против и сооружения мемориала в память о поражении русских войск от шведов в 1789 г. у Паросальми. Когда же в 1864 г. без его ведома была отмечена годовщина победы шведов над русскими войсками у Лаппо в войну 1808-1809 гг., он отправил николаевштдтскому губернатору письменное извещение о том, что запрещает впредь проводить подобные празднования и указал также при этом, что не следует еще и допускать в местных газетах какие-либо антирусских статей.
Рокасовский возражал и против желания сената чеканить в Финляндии особую серебряную монету, подтверждая ненадежность денежного положения в княжестве, отказываясь рассматривать вопросы, касавшиеся, по его словам, финансовых и политических отношений между Финляндией и Российской империей.
Такие взгляды, конечно, не могли снискать ему расположения финляндцев, среди которых усиленно распространялась в то время идея самостоятельности финляндского государства.
Непрочность своего положения Рокасовский почувствовал уже в начале 1864 г. «Во время моего короткого пребывания в Петербурге(14 –26 января), - писал он Армсфельду, - слух о моей отставке укоренился здесь, в Гельсингфорсе, до такой степени, что масса народа выражали мне чувства удовлетворения по моему сюда возвращении. Я старался доискаться источника и думаю, что слух этот был распространен некоторыми военными, которые может быть считают меня слишком мягким в отношении финляндцев и желали бы иметь значение, которое имеют наши войска в западных губерниях».
Вскоре однако началось сильное движение направленное именно против него. 19 апреля 1866 г. Рокасовский был уволен от должности генерал-губернатора и командующего войсками Финляндии. Единственное, что в этом отношении смог сделать финский сенат, это предать ему обращение от всех провинций края, написанное по-шведски, где высоко оценивалась его служба на благо Великого Княжества и заверялась вечная преданность ему «благодарного населения Финляндии». Таким образом Платон Иванович Рокасовский пал жертвою своего патриотизма. Как ни дороги ему были интересы финляндцев и благоденствие края, он, тем не менее, не решался делать это в ущерб интересам империи.
Началась оценка его деятельности. Наиболее резкий отзыв о Рокасовском вышел из-под пера одного русского чиновника, который писал: «Ответить на вопрос о том, он ли управлял Финляндией, а жена командовала войсками, или наоборот, - я представляю будущим исследователям истории края. Тот факт, однако, что человек, подобный Рокасовскому, мог быть терпим в такое время в Финляндии, в качестве фактического генерал – губернатора и командующего войсками, указывает на всю безответственность и халатность с которыми важнейшие посты в государстве замещаются лицами, совершенно не соответствующими требованиям поручаемой им должности».
С другой стороны сердечнее и спокойнее отнеслись к нему финны. «Достоинства Рокасовского не были ослепительны, – читаем в книге финляндца, - но он был честен и мыслил благородно. Он старался серьезно вникнуть в дела страны, а недостаточность инициативы, в которой его упрекали, зависела от его конституционного воззрения на свою должность». Другой финляндец (Фуругельм) также отнесся с симпатией к бывшему начальнику края, сказав: «Во всяком случае, можно утверждать, что барон Рокасовский был наилояльнейший и вместе с тем самый любимый из русских генерал - губернаторов в Финляндии».
После выхода в отставку, Рокасовский со своей семьей совершил поездку за границу. Последние свои дни он провел во Франции в городе Ницца. 18 марта 1869 г. он скончался от сердечного приступа. Здесь же состоялись и его похороны. Они прошли на русском кладбище, которое было расположено в нескольких километрах к западу от центра города. На могиле же была установлена большая квадратная надгробная плита, выполненная из мрамора, с указанием звания и дат жизни покойного.
В 1867 г. на выставке в Академии художеств демонстрировалась картина «Барон Платон Иванович Рокасовский фон Врангель», написанная художником Константином Маковским, вероятно, к 50-летию служебной деятельности генерала.
История этой картины полна приключений. До 1942 г. она хранилась в Москве. В 1940-е гг., когда стали формироваться фонды художественного музея Чечено-Ингушской АССР, многие московские и ленинградские музеи отправляли в город Грозный произведения искусства из своих запасников. Большинство работ было связано с Северным Кавказом. Среди полотен оказался и портрет Рокасовского. Однако в декабре 1994 г. во время штурма города федеральными войсками музей был полностью разрушен. Разбор завалов начался лишь весной 1995 г., но отыскать там удалось только около 200 картин, остальные же, хранившиеся ранее в собрании грозненского музея оказалось утрачеными. Тем не менее картина «Барон Рокасовский» все же была обнаружена, но… на Дальнем Востоке. Варварски вырезанное из подрамника, полотно хранилось в непригодных условиях, отчего краска во многих местах ее потрескалась. Теперь это произведение восстанавливается и храниться в одном из московских музеев.