М.С.Куропятник

Саамское общество и проблема социальной трансформации

Важнейшими темами современных дискуссий, касающихся процессов развития, трансформации и дифференциации саамского общества начиная с ХУ11 в., а также перехода от традиционного общества охотников к более специализированным формам экономики, являются: Как соотносятся внутренние и внешние факторы социальной трансформации саамского общества, являющегося в рассматриваемый период маргинальным и “инкапсулированным” (Р.Пэйн) в общество большинства? Можно ли оперировать концептом “традиционная социальная организация” применительно к саамскому обществу ХУ111 – Х1Х вв.? Какое влияние процессы трансформации и модернизации оказали на этничность как “форму социальной организации культурных различий” (Ф.Барт).
Следует отметить, что в настоящее время концепт гомогенного, недифференцированного общества охотников не является релевантным в обще-саамском контексте (Л.И.Хансен). Традиционное саамское общество демонстрирует большое разнообразие вариаций, например, в характере системы «siida» и путях её формирования. Наиболее дискуссионный характер имеет вопрос, является ли эта форма социальной организации общесаамской или даже единственной в саамском социальном континууме. В современном научном дискурсе также не является релевантным представление об общих фундаментальных признаках системы siida, так как её локальные вариации в Лапландии как в синхронном, так и диахронном планах весьма значительны. Следует особо подчеркнуть, что концепт «siida» в настоящее время активно используется для обоснования и легитимизации прав саамов на присвоение ресурсов определенных территорий.
Представление о традиционном саамском обществе как о вариации достаточно однородной и распространенной «культуры охотников», сформировалось в рамках системной или структурно-функциональной парадигмы. Центральными для нее являются идеи рациональности саамского общества как экологически и социально адаптированной и сбалансированной системы, варианты которой обуславливаются региональными (локальными) экологическими различиями. В рамках данного подхода, испытавшего сильное влияние экологического детерминизма, наблюдается тенденция переоценивать контраст между коренным населением Северной Фенноскандии и их соседями, а также недооценивать вариации социальных форм внутри саамского общества. Саамское общество описывается в самых общих понятиях (институт общины – siida, совет старейшин – norraz), при этом особо акцентируются такие фундаментальные принципы, как коллективность и групповая солидарность (Э.Воррен, Г.Гьессинг).
Как известно, одной из наиболее важных тем современных дискуссий в социальных науках является проблема социального изменения. Однако сторонники структурно-системного подхода фокусируют внимание, скорее, на проблемах относительной стабильности, сохранения социальных форм, или – позднее – концепции устойчивого развития. Процессы перехода, дифференциации и специализации традиционного саамского общества объясняются действием, главным образом, внешних факторов (колонизации территории, системы административного управления и налогообложения, торговли, христианизации, влияния соседних народов).
Второй подход к изучению саамского общества связан с развитием теории действия, которая в настоящее время «начинает осознаваться как центральная проблема социологического теоретизирования» (П.Штомпка), а также с процессуальным трансакционализмом Ф.Барта. Сдвиг от статичного понимания социальных феноменов в пользу признания их процессуального характера в целом рассматривается как важнейшая тенденция современной науки. Постмодернистский взгляд на культуру, понимаемую не в терминах общности, а в терминах организации различий, предполагает переосмысление понятий «этническая идентичность» и «общество». Если в рамках системного подхода общество рассматривается как морфологическая креатура, основные компоненты которой и их соединения в единое целое исследуются с функциональной точки зрения, то во втором случае социальная форма рассматривается как процессуальный эпифеномен. Ф.Барт определяет социальные формы как обобщенный паттерн социального поведения или паттерн распределения ресурсов и времени, продуцируемый процессом социальной жизни, когда экологическое, техническое и стратегическое давление (или ограничение) канализирует, защищает и поощряет деятельность индивидов и их объединений. Таким образом, социальная форма – это паттерн распределения поведения различными индивидами в различных ситуациях, являющийся результатом комбинации множества процессов.
Так как деятельность людей имеет целенаправленный характер, то и социальное изменение возникает в результате изменения поведения людей при формулировании новых целей, т.е. имеет внутреннее происхождение и принимает форму самотрансформации. Новые формы распределения ресурсов и времени представляют собой конкретные события, которые могут генерировать существенные изменения. Присутствие других агентов, в том числе и интерпренеров, также вызывает инновации и побуждает конструировать новые стратегии.
В этой связи решающее значение для Ф.Барта имеет дефиниция ситуации (Э.Гоффман), которая описывает, как агенты трансформируют различные культурные факторы в ограничения, управляющие процессом взаимодействия и образующие определенные паттерны социальной организации. В этом случае референтными являются такие категории как стратегия, управление ресурсами, территориальное поведение, выбор, возможность, контроль. Поэтому внимание фокусируется не на обществах как абстрактных сущностях, а на способах конституирования социальной организации, а также на формах различения социальных ситуаций и манипулирования ими. Таким образом, общества различаются, прежде всего, формой организации социального взаимодействия. Именно в такой парадигме обнаруживаются корреляты микроуровня отдельного социального взаимодействия и существенных морфологических характеристик макро-уровня социетальных форм.
Измерение социальной организации в терминах взаимодействия обнаруживает структуры, с одной стороны, устанавливающие границы для внутренней социальной деятельности, а с другой – обеспечивающие сохранение внешних границ, и позволяет определить характер границ («прерывностей»), которые разграничивают включающие и инкапсулированные системы в терминах социальных процессов, сохраняющих и изменяющих институциональные макросистемы. Локальные общности объединяются в сложное глобальное плюральное общество, в котором не существует оснований для выделения изолированных объединений или дихотомизации современных и традиционных институциональных комплексов: социальная жизнь в каждом конкретном месте заключает в себе элементы очень разного происхождения, базирующиеся на различных санкциях.
В целом данный «гуманистический» (или emic) подход к изучению саамского общества обнаруживает фундаментальный разрыв с традиционным взглядом на социальные структуры. Так, например, рассматривая социальные и культурные формы как обобщенный результат индивидуального принятия решений, К.Однер в качестве определяющего начала социальной жизни саамов Варангер-фьорда называет индивидуализм и автономию домохозяйства. По мнению норвежского исследователя, концепт территориальности северных саамов, в соответствии с которым siida имела общее поселение (зимнее или летнее) и коллективно осваивала определенную территорию, не является «метафорой национальных территорий», а обуславливается рациональным поведением и традиционной практикой использования ресурсов. Поэтому некоторые угодья соседних siida, например, нейденских и пазрецких саамов, традиционно эксплуатировавшиеся саамами Варангер-фьорда, могли рассматриваться как территория Варангер-siida. Следует также обратить внимание на то, что саамы не концептуализировали процесс «дезинтеграции» siida (Г.Гьессинг), объективно способствовавший расширению пространства для деятельности домохозяйств, а также возможностей для проявления личностных качеств, в негативных терминах.
Эмпирические данные свидетельствуют, что различные социальные формы в саамском обществе практиковались одновременно, воплощая различные типы социальной логики или рациональности на разных уровнях и в разных общинах. Несколько типов социальной рациональности существовали бок о бок, также как и разнообразие форм жизнеобеспечения (оленеводство, морское и озерное рыболовство, охота, сельское хозяйство) было характерным явлением в саамской среде. При этом саамы демонстрируют имеющую очень глубокие корни способность действовать альтернативно в различных культурных и социальных контекстах, например в «русском» («норвежском», «финском») и «саамском» обществах, языческой и христианской среде, профанной и сакральной сферах, мобилизуя при этом различные идентичности и реализуя различные степени индивидуализма и коллективизма.